Неточные совпадения
Да распрямиться дедушка
Не мог: ему уж стукнуло,
По сказкам, сто годов,
Дед жил
в особой
горнице,
Семейки недолюбливал,
В свой
угол не пускал...
Горница была большая, с голландскою печью и перегородкой. Под образами стоял раскрашенный узорами стол, лавка и два стула. У входа был шкафчик с посудой. Ставни были закрыты, мух было мало, и так чисто, что Левин позаботился о том, чтобы Ласка, бежавшая дорогой и купавшаяся
в лужах, не натоптала пол, и указал ей место
в углу у двери. Оглядев
горницу, Левин вышел на задний двор. Благовидная молодайка
в калошках, качая пустыми ведрами на коромысле, сбежала впереди его зa водой к колодцу.
По двору,
в кухне и по всем
горницам неуклюже метались рабочие. Матвей совался из
угла в угол с какими-то тряпками и бутылками
в руках, скользя по мокрому полу, потом помогал Палаге раздевать отца, но, увидав половину его тела неподвижною, синею и дряблой на ощупь, испугался и убежал.
Добродушно ворчала вода
в самоваре, тонко свистел пар, вырываясь из-под крышки,
в саду распевала малиновка; оттуда вливались вечерние, тёплые запахи липы, мяты и смородины,
в горнице пахло крепким чаем, душистым, как ладан, берёзовым
углём и сдобным тестом. Было мирно, и душа мальчика, заласканная песнью, красками и запахами догоравшего дня, приветно и виновно раскрывалась встречу словам отца.
Долго и молча отец ходил по двору, заглядывая во все
углы, словно искал, где бы спрятаться, а когда, наконец, вошёл
в свою
горницу, то плотно прикрыл за собою дверь, сел на кровать и, поставив сына перед собою, крепко сжал бёдра его толстыми коленями.
Особых и свободных комнат
в доме не было, надобно было вывести Танюшу из ее
горницы, выходившей
углом в сад на прозрачный Бугуруслан с его зелеными кустами и голосистыми соловьями.
Гордей Евстратыч ходил из
угла в угол по
горнице с недовольным, надутым лицом; ему не нравилось, что старуха отнеслась как будто с недоверием к его жилке, хотя, с другой стороны, ему было бы так же неприятно, если бы она сразу согласилась с ним, не обсудив дела со всех сторон.
Но Ворон не потерялся, а, схватив запорку от конюшни, быстро из оборонительного положения перешел
в наступательное: загнал хозяина
в угол и,
в свою очередь, так его поучил, что тот едва уплел ноги
в горницу.
Отпраздновав несколько дней дома и наладив все, что без нее
в домашнем хозяйстве приходило
в расстройство, Марья Николаевна опять отправлялась пешком за сто верст на свою фабрику, пока, наконец,
в конце второго года явилась оттуда веселая и счастливая, с кульком основы, узоров и шерстей, и, поставив
в светлом
углу бедной
горницы ткацкий стан, начала дома ткать ковры уже как опытная мастерица.
И вот наступил для Петра большой, трудный день. Пётр сидит
в переднем
углу горницы, зная, что брови его сурово сдвинуты, нахмурены, чувствуя, что это нехорошо, не красит его
в глазах невесты, но развести бровей не может, очи точно крепкой ниткой сшиты. Исподлобья поглядывая на гостей, он встряхивает волосами, хмель сыплется на стол и на фату Натальи, она тоже понурилась, устало прикрыв глаза, очень бледная, испугана, как дитя, и дрожит от стыда.
Савелий вошел
в горницу и, прежде чем поздороваться с хозяином, положил перед образом
в переднем
углу входный начал, а уже потом проговорил своим певучим голосом...
Приподняв фонарь, он осветил
горницу: стражник лежал
в переднем
углу под столом, так что видны были только его голые, длинно вытянутые ноги, чёрные от волос; они тяжко упирались согнутыми пальцами
в мокрый, тёмный пол, будто царапая его, а большие круглые пятки разошлись странно далеко врозь. Авдотья лежала у самого порога, тоже вверх спиной, подогнув под себя руки; свет фонаря скользил по её жёлтому, как масло, телу, и казалось, что оно ещё дышит, живёт.
В гостинице,
в углу большой, небогато, но опрятно убранной
горницы, поставлен был стол, и на нем кипел ярко вычищенный самовар.
В переднем
углу каждой
горницы поставлена была деревянная божница с иконами и лампадами, под нею висела шелковая пелена с крестами из позумента.
Скромно вышла Фленушка из Манефиной кельи, степенно прошла по сенным переходам. Но только что завернула за
угол, как припустит что есть мочи и лётом влетела
в свою
горницу. Там у окна, пригорюнясь, сидела Марья головщица.
Оставшись с Дуней, Дарья Сергевна раздела ее и уложила
в постель.
В соседней
горнице с молитвой налила она
в полоскательную чашку чистой воды на
уголь, на соль, на печинку — нарочно на всякий случай ее с собой захватила, — взяла
в рот той воды и, войдя к Дуне, невзначай спрыснула ее, а потом оставленною водой принялась умывать ей лицо, шепотом приговаривая...
Вдоль стен расставлены были стулья и диванчики, другой мебели
в сионской
горнице не было, кроме стола
в переднем
углу, накрытого чистой скатертью из гладкого серебряного глазета.
Пустая
горница в старом графском «Приказе», с лавками по стенам, два окна против двери, икона
в правом
углу. Серенький холодный денек.
Горница не протоплена, и
в ней он вздрагивает и видит на полу два пучка розог.
Сенные девушки между тем, убравши работу, вышли. Панкратьевна забралась на лежанку, находившуюся
в противоположном
углу горницы, и задремала.
Старый князь и Воротынский сели на лавку у стола, стоявшего
в переднем
углу горницы.
Бледный свет восковой свечи, одиноко горевшей на столе
в противоположном
углу горницы, не достигал разговаривавших, и глаза этих волка и волчицы
в человеческом образе горели
в полумраке зеленым огнем радостного предвкушения мести.
Наддал он плечом, взошел
в горницу. Видит, на лавке старая старушка распространилась, коленки вздела, на полати смотрит, тяжело дышит. Из себя словно мурин, совсем почернела.
В переднем
углу заместо иконы сухая тыква висит, лапки
в одну шеренгу прибиты.
— Поди, поди, покалякай с нею; она о тебе разов десять ноне спрашивала, разговори ее, касатик. Нынче что-то с нею хуже прежнее деется… Сидит,
в угол глазища уставит, и на-поди, — встретила его
в первой
горнице Панкратьевна и провела к княжне.
При мерцающем свете нагоревшей лучины, оставлявшей
углы горницы в полном мраке, ему мерещились
в них какие-то уродливые люди, протягивающие к нему свои костлявые, крючковатые руки, между ними мелькало и лицо Петра Ананьева.
Нестарый мужик с бритым лицом ввел Юрку
в избу.
Горница была полна народа. Сразу стало Юрке уютно и все близко:
в красном
углу, вместо икон, висели портреты Маркса, Ленина и Фрунзе. За столом, среди мужиков и баб, сидела чернобровая дивчина
в кожанке, с двумя толстыми русыми косами, с обликом своего, родного душе человека.
— Здоровы будете… — поклонился он Семену Иоаникиевичу легким поклоном, истово перекрестившись на большой образ Божьей Матери, висевшей
в переднем
углу горницы в богатом кованом золотом окладе.